Интервью с Виталием Игнатенко

В интервью член Совета Федерации от Краснодарского края, председатель коллегии ИТАР-ТАСС Виталий Игнатенко рассказал о городе детства, превратностях профессии, путче, дорожных пробках и о предстоящей Олимпиаде в Сочи.

Он – человек-легенда. Свидетель и участник многих исторических событий, нескольких политических эпох. Его биография удивительна, а карьера невероятна. Он прошел путь от стажера «Комсомольской правды» до сенатора. Был заместителем заведующего отделом международной информации ЦК КПСС, руководителем пресс-службы президента СССР Михаила Горбачева, вице-премьером правительства России, 21 год возглавлял главное информационное агентство страны ИТАР-ТАСС. Полвека работы в журналистике и политике. О таком модераторе кубанский фестиваль СМИ мог только мечтать.

– Виталий Никитич, вы – безумно занятой человек. И вдруг все бросили и приехали на фестиваль куба некой журналистики. Зачем вам это надо?

– Мероприятия подобного масштаба нет ни в одном другом регионе России. Краснодарский край и здесь показал пример, безусловно, важный и нужный. У многих руководителей краев и областей нет вкуса, стиля работы с журналистами. Я знаю регионы, где есть две газеты, – обе финансируются администрацией. Два притопа, два прихлопа – и власти довольны. Зато в обществе зреет недоверие, апатия. Чтобы провести такой фестиваль, как краснодарский, надо иметь не только большие организаторские способности, но и любить журналистов, понимать их роль в жизни края. Сегодня в Краснодарском крае зарегистрировано полторы тысячи СМИ. Из них 250 телерадиокомпаний. Причем во всей стране их тысяча. Выходит, что каждая четвертая ТРК вещает на Кубани! Недавно я читал лекцию в одном из институтов Калифорнии и поинтересовался, сколько у них СМИ. Оказалось, в два раза меньше. Такое количество СМИ, сосредоточенных в нашем крае, – серьезный прецедент и для нашей страны, и для мировой журналистики. Очень важно каждый год так собираться, как вы: общаться, обмениваться опытом, задавать любые вопросы. Большое спасибо за это администрации края, где со СМИ работают толковые, думающие люди, понимающие важность подобных встреч.

– Какой опыт вы хотели бы передать кубанским журналистам?

– Я много лет преподаю в МГИМО и убедился: журналистике нельзя научить. Это состояние души. Я всегда говорю студентам: «Ребята, живите страстями! Каждый день для вас должен быть событием. Начинайте его с чистого листа. Отбросьте самоограничения, постулаты. Не тормозите!» Если кто-то тормозит, я сразу вижу: этот парнишка уже видит себя кем угодно, только не журналистом, не хватает полета. Мой совет в таких случаях: стоит попробовать себя в другой профессии.

Ищите книжку

– Правда, что именно вы, будучи 18-летним стажером «Комсомольской правды», придумали рубрику «Журналист меняет профессию»?

– Мне очень повезло: я – студент-первокурсник – пришел в «Комсомольскую правду», и меня сразу взяли в штат. Я был готов на любые приключения: по заданию редакции бродил по африканским джунглям с партизанами, служил палубным матросом, работал лесничим, преподавателем ПТУ... Но больше всего мне запомнился эксперимент, когда решил испытать, что такое труд официанта. Тогда людей с подносами не очень-то уважали, не принимали в партию. Я прошел стажировку у одного знакомого метрдотеля и отправился в командировку по обмену опытом в Ленинград – в самый модный тогда ресторан «Нева». Работал там целый месяц. Даже благодарность в «Книгу жалоб и предложений» заслужил – тогда туда все записывали. Там же познакомился с администратором Михаилом Александровичем Максимовым, который оказался автором фронтовой песни «Синенький скромный платочек». Позже удалось даже выбить для него авторский гонорар.

– А если бы не журналистика, какой другой профессии вы могли бы себя посвятить?

– Я слишком рано увлекся журналистикой. Свою первую заметку – о вечере выпускников в железнодорожной школе – написал в 14 лет. Она была напечатана в газете «Черноморская здравница». А после школы сразу поступил на журфак МГУ. Так что перед выбором я никогда не стоял.

– Задам вам совершенно банальный вопрос, но именно он терзает многих наших коллег: в чем секрет настоящего журналиста? Может, книжку надо какую-то правильную прочитать...

– Вы очень верно заметили: нужную книгу прочитать. Но для того, чтобы ее найти, надо прочитать десять тысяч книг. И среди них будет та, одна-единственная. У каждого она своя. Но вы ее обязательно найдете.

– По-вашему, журналистика бывает мужская и женская? Или у нее нет лица?

– Нельзя делить журналистику по половому признаку. Здесь – как в музыке. Есть журналисты-оркестры. А есть журналисты-одиночки со своей особенной мелодией. Женщина просто может за какие-то темы не браться. Например, ей не обязательно испытывать сверхзвуковой истребитель. А вот мужчина-журналист обязательно должен сесть в кабину и один раз пролететь, если он пишет об авиации и о летчиках. Я бы не командировал женщин в горячие точки. В моей практике были печальные случаи, когда журналисток приходилось вызволять из рук террористов. У войны не женское лицо.

– Вы, наверное, достаточно часто даете интервью. Есть ли для вас запретные темы?

– Боже сохрани! В своей жизни я давал интервью два или три раза! Я их боюсь, как огня. Более того, считаю это как-то неестественно, когда журналист берету журналиста интервью. Какое-то легкое извращение.

Памятник при жизни

– Виталий Никитич, вы родились в Сочи. Каков он, город вашего детства?

– Город был многонациональный. В моем классе, состоявшем из 42 человек, учились ребята и девушки 26 национальностей. В годы войны Сочи превратился в гигантский госпиталь. Сюда привозили искалеченных бойцов. Они сидели на берегу моря, опустив свои культи в воду. И вода была ярко-розового цвета. Этот красный прибой – одно из первых воспоминаний моего детства. Послевоенный Сочи мучала малярия, так как город стоял на большом болоте. Его спасли академик Соколов и его рыбка гамбузия, которая поедала личинки малярийного комара. И вот мы, пионеры, каждое утро шли в школу с баночкой и в каждый встречный водоем, в каждую лужицу выпускали этих гамбузий.

– А что за история произошла в годы войны с вашим отцом, якобы он смог предотвратить ограбление банка?

– В здание банка попала бомба, и деньги разлетелись по улице. Мой отец в то время возглавлял сочинскую милицию. Он тут же позвал на помощь жителей близлежащих домов. Собирали деньги лопатами, ведрами. Когда пересчитали, выяснилось, что ничего не пропало. За исключением нескольких сгоревших или поврежденных купюр.

– Ходит байка, будто бы памятник Горькому, который стоит на одной из сочинских улиц, лепили с вас.

– Вовсе не байка. Был такой скульптор – Колобов. И когда я учился в десятом классе, он пригласил меня позировать.

– Обнаружил в вас сходство с великим писателем?

– Скульптору потребовалась моя фигура, которая, по его мнению, имела сходство с фигурой Алексея Максимовича. И я несколько часов в день ему позировал. Получил за это гонорар, на который купил себе ботинки, а маме – духи. Памятник до сих пор стоит на улице Горького, и многие друзья шутят: «Тебе поставлен памятник при жизни». Такая забавная история из детства.

Пророчество Америке

– Вы общались с королями, президентами, премьер-министрами многих стран. Кто из них произвел наибольшее впечатление?

– Выдающийся человек – Папа Римский Иоанн Павел. Я с ним неоднократно встречался, он мне рассказывал о своем детстве. Он рос в очень бедной семье. Соседом по парте у него был мальчик-армянин, который часто приглашал его в гости, угощал, что-то дарил. И когда Иоанн Павел стал большим человеком, он боготворил эту семью. Следил за каждым ее шагом: кто родился, женился, чем помочь... Очень хороший был человек. Приятное впечатление произвел на меня премьер-министр Китая Ли Пен. Однажды, когда я летел в командировку в Пекин, меня попросили передать ему презент. Я приехал к дому Ли Пена, вручил ему посылку, и он пригласил меня в гости. Все закончилось застольем и песней «Ленин такой молодой». Когда я улетал обратно, прямо к трапу самолета передали пакет, в котором лежали две горячие утки по-пекински. В Россию я их доставил еще тепленькими.

Интересная встреча состоялась с Джорджем Бушем, тогда он был еще губернатором штата Техас. Он устроил нам отличный прием, и я сделал комплимент: «Вы такой замечательный губернатор. Почему бы вам не стать президентом?» Он тогда рассмеялся, замахал руками. Но запомнил этот эпизод. И потом, когда уже стал президентом, все время поднимал на пресс-конференциях в Белом доме корреспондента ИТАР-ТАСС и спрашивал: «Как там твой начальник поживает? Он мне первый сказал, что я буду президентом».

Горбачев сказал: «Больше так не делай»

– Вы возглавили пресс-службу президента Михаила Горбачева уже будучи профессиональным журналистом. Вам это мешало или помогало?

– Пресс-секретарство – это не журналистика, это совершенно другая профессия. Пресс-секретарь – всего лишь апьтер-эго своего начальника. Когда Михаил Сергеевич предложил мне эту должность, я его предупредил, что он очень рискует, поскольку в какой-то момент может взять верх мое журналистское начало. И такой случай не заставил себя ждать. В «Комсомольской правде» вышла статья Солженицына «Как нам обустроить Россию». Разразился чудовищный скандал: кто-то принял идеи этой статьи, кто-то считал, что публикация – чистая провокация. Я в этот день проводил брифинг и первым вопросом был: «Как Горбачев относится к публикации Солженицына?» Я сказал, что президент в основном поддерживает тезисы статьи. Это было мое мнение, но, зная мировоззрение президента, я был убежден, что он так же думает. Информация, что Горбачеву статья понравилась, тут же разлетелась по всем СМИ. Не успел я закончить брифинг, как звонит Михаил Сергеевич: «Что ты гам наговорил, я эту статью в глаза не видел!» Сознаюсь, я много на себя взял. Но как журналист я считал, что это важно. Впервые Михаил Сергеевич встретил меня стоя, был очень возбужден. Я сказал, что готов написать заявление. Через два часа Горбачев мне позвонил: «Ты был прав насчет статьи. Но в следующий раз так не делай».

«Я был вместе со страной»

– Какой период своей жизни считаете самым ярким и интересным?

– Надеюсь, что самый лучший период у меня еще впереди. Я всегда был вместе со своей страной. Все, что происходило с нею, происходило и со мной. Вся страна ехала осваивать целину, и я ехал. Страна начинала великие стройки в Сибири, и я гам пропадал вместе со стройотрядами. Страна запускала спутники – я мчался на Байконур... Страну накрыл августовский переворот 1991 года, и я оказался в гуще его событий.

– Я знаю, что августовский путч застал вас врасплох...

– Был подготовлен союзный договор. Очень важный документ, который помогал сохранить Советский Союз. Его должны были подписать в конце августа. Горбачев нас всех отпустил в отпуск на пол торы недели. Я уехал к родителям в Сочи. 19 августа рано утром меня разбудил мой товарищ, ныне покойный сочинский журналист Рыжков: «Виталий, включи телевизор, посмотри, что творится». Я включаю, там «Лебединое озеро». А он кричит: «Горбачева убрали, танки по всей Москве!» И тут позвонил Егор Яковлев, главный редактор «Московских новостей», и все в подробностях мне рассказал. Я кинулся искать ВЧ – телефон закрытой правительственной связи. Попросил, чтобы меня соединили с Горбачевым.

Ответ: нет связи. С Примаковым – нет связи. С Черняевым – нет. С Шахназаровым – нет. Я понял, что меня ни с кем не соединят, надо скорее возвращаться в Москву. Помчался доставать билет. Везде говорят: «Нет билетов». Для меня, помощника президента, сочинца, которого все знают! Тогда я надел шорты, взял теннисную ракетку и пошел якобы на корт. По пути сел в машину, где уже лежали рубашка и брюки. Приехал в аэропорт. Там тоже билетов не оказалось. Тем не менее меня доставили на взлетную полосу. Взлетал Ил-76. Свободных мест в нем не было. Я объяснил ситуацию командиру лайнера. И он на свой страх и риск взял меня на борт. Правда, лететь пришлось в туалете. Но там оказалось очень удобно: зеркало, столик. Весь рейс ко мне стучался какой-то бедолага.

Я снова пытался дозвониться Горбачеву. На его даче в Крыму отключили все телефоны. Но мой друг Аркадий Вольский – руководитель Союза промышленников, все-таки дозвонился. Один, который стоял на кухне, ответил. Трубку взял кто-то из работников дачи. Рассказали, что в доме много военных, они охраняют Михаила Сергеевича и его семью. Но чувствует он себя хорошо. На следующий день мы организовали пресс-конференцию, на которой заявили, что Горбачев не болен.

Как ТАСС чуть не стал Ритой

– Через два года вас ждали еще более серьезные испытания. Вспомните октябрь 1993-го...

– Было воскресенье. Мне позвонила секретарь: «Виталий Никитич, тут, у подъезда ТАСС, какие-то вооруженные люди. Пытаются прорваться в здание». Я сел в машину и помчался. Сам был за рулем. На Кутузовском проспекте какие-то люди перехватывали машины. Смотрят – моя машина с правительственным номером. Останавливают: «Кого возишь?» Говорю: «Генерального директора ТАСС». – «А сам он где?» – «Сбежал», – отвечаю. «А-а, – говорят, – ну проезжай».

Таким образом я добрался до ТАСС. Через час в мой кабинет ворвались вооруженные люди с автоматами и потребовали передать всего четыре слова: «Режим Ельцина низложен. ТАСС». Я отказался. Несколько часов меня не выпускали из кабинета, держали под дулом автомата. Когда появилась возможность сделать звонок, я позвонил Черномырдину. И вскоре на подмогу прибыла группа «Альфа». К тому времени по окнам ТАСС уже велась стрельба с улицы. Я попросил альфовцев не применять оружие в нашем здании. Я боялся, что, если стрельба начнется на этажах, получит повреждения сложная техника агентства. Но бойцам «Альфы» предстояло зачистить здание. И вот, чтобы они могли отличить наших сотрудников от налетчиков, я велел своим коллегам надеть майки с надписью: «Я журналист. Не стреляйте». Этих маек у нас было достаточно, мы их изготовили для корреспондентов, работавших в Чечне. Таким образом, мы избавили наш дом от всяких перестрелок.

– Правда, что в девяностые, когда все переименовывали, добрались идо ТАСС? И вас хотели назвать "Ритой»...

– Действительно, было готово новое название – РИТА – Российское информационное телеграфное агентство. «РИТА уполномочено заявить» – это же анекдот! Я, как мог, отстаивал прежнее название, дошел до самого Ельцина. Объяснил: ТАСС – это мировой бренд. Как «Пепси-кола». Кроме того, в некоторых странах Ритами называют девушек, имеющих отношение к первой древнейшей профессии. Я попросил не путать вторую древнейшую профессию с первой. И меня услышали.

Игры, которые мы заслужили

– Виталий Никитич, до Олимпиады в Сочи осталось чуть больше двухсот дней. Как думаете. все ли успеем? Конфуза не выйдет?

– Я убежден, что в 2014 году мы будем выглядеть достойно. Это будет лучшая Олимпиада за всю историю зимних Олимпийских игр. Я говорю об этом с такой уверенностью, поскольку достаточно глубоко посвящен в сочинские дела. Третий год возглавляю Общественный совет по подготовке Олимпийских игр. Благодаря ему сдвинулись с мертвой точки многие дела. Например, четыре съезда объездной дороги были спроектированы и построены именно по просьбе членов Общественного совета. Я лично провел встречу с 58 семьями, чьи дома вошли в зону олимпийского строительства, и убедил переселенцев в необходимости переезда. Как Посол Доброй Воли ЮНЕСКО я неоднократно в Париже отстаивал вопросы экологической безопасности Сочи, благодаря чему город избегал утомительных проверок. Но все же главное достижение в том, что нам удалось достучаться до сочинцев, изменить их настроение, доказать на конкретных примерах, что, если бы не Олимпиада, ничего бы не было. Ни дорог, ни газа, ни надежного электроснабжения, а канализационные отходы так и сливались бы в море. Я очень благодарен губернатору Александру Николаевичу Ткачеву зато, что он поддержал идею создания такого совета. Если бы в каждом городе, где происходят глобальные перемены, а таких городов в нашей стране очень много, существовали подобные советы, многие вопросы решались бы по-другому.

На дороге две беды – женщины и пробки

– Говорим об Олимпиаде – вспоминаем пробки. Вы хоть и большой человек, но тоже приходится в них стоять. Чем занимаете себя в дороге?

– Каждый день я встаю в 6 часов утра, чтобы на работе быть в 10. Два часа еду до спортклуба. Оттуда еще час добираюсь до работы. Плюс два часа занимает дорога домой. Итого пять часов провожу в машине. У меня там стоит телевизор, два компьютера, холодильник, гора газет. Осталось кровать поставить и самовар купить...

– Я недавно разговаривала с одним высокопоставленным ГИБДДшником, и он выдвинул оригинальную версию – в пробках виноваты женщины. Мол. раньше их мужчины повсюду возили, а теперь у каждой собственный автомобиль...

– Женщины, они, конечно, во всем виноваты (смеется). И это хорошо, что на Кубани живут такие замечательные мужчины, которые покупают своим возлюбленным автомобили. А если серьезно, то я порой просто шокирован, когда едет красивая девушка, в одной руке – телефон, в другой – сигарета, при этом она на высоченных каблуках, а ее машина – полтонны железа – летит со скоростью 100 километров в час. Разбегайтесь, люди добрые! Так и хочется обратиться к этим милым девушкам: не курите, не болтайте за рулем. Берегите жизни!

На зависть всем

– Недавно вы были избраны в Совет Федерации сенатором от Краснодарского края. Что собираетесь делать, чтобы родному региону жилось лучше и богаче?

– Прежде всего – бороться за престиж края. Кубань очень многое сделала для России. Но у нас немало завистников, которым кажется, что у нас пирожные растут на деревьях. Я горжусь, что представляю край на федеральном уровне, и буду биться за его интересы. Это вопрос моей чести.

Домой, в Сочи!

– Скажи, кто твоя жена, и я скажу, кто ты. Ваша супруга Светлана – модельер. Ваш имидж – ее рук дело?

– Конечно, она приложила руку к моему стилю. Я всегда прислушиваюсь к ее советам. Мы женаты 46 лет. Могу сказать, что это прямое попадание. Эта женщина посвятила мне всю свою жизнь, и я ей за это безмерно благодарен.

– В какой стране любите бывать?

– В Китае. Это сумасшедшая по своей энергетике страна. Тысячи людей, спешащих на работу – с работы. Есть целые кварталы, где под открытым небом готовят пищу. Повсюду тысячи жующих китайцев! Кстати, я очень люблю их кухню. Однажды мы с Павлом Гусевым (главный редактор «МК») попали в ресторанчик, где подают живых змей. У них довольно вкусное мясо, их жарят кусочками, как шашлык. Нам предложили национальный напиток, в составе которого змеиная кровь со спиртом. Я воздержался, а Павел попробовал. Оказалось, что это невероятный энергетик, от которого он чуть ли не начал бегать по потолку.

– А где вы хотели бы жить, окончательно выйдя на пенсию?

– В Сочи. Только в Сочи. Много лет назад друзья подарили мне табличку с надписью «Москва – Сочи», которую оторвали от железнодорожного состава. Она висит у меня в кабинете как напоминание: куда мне возвращаться, где меня всегда ждут.

Автор: Яна ВИКУЛОВА
газета «Кубанские Новости»